Ловля сома на нахлыст

И поэтому большинство из нашей «артели» приехали в это богоугодное место с надеждой «поймать» последнее солнышко и теплую воду, а не только рыбу, как вначале могли подумать некоторые малоопытные любители легкой рыбалки. Последняя, кстати, в этих местах широко развита из-за просто противозаконного, на мой взгляд, количества разнообразной рыбы.

Тут в преддверии основной темы сделаю небольшое отступление, дабы прояснить причину моих нижеизложенных рыболовных экспериментов. Дело в том, что я рыбачил в этих угодьях и раньше, и далеко не один раз, так что кое-какое представление о здешней ловле имею. Но к сожалению, нахлыстом в то время еще не владел и держал в руках лишь спиннинг, так как другими снастями не пользуюсь (червей боюсь). В общем, решил наверстать упущенное и подразнить мушками местных рыб, которые, к счастью, не слишком здесь избалованы видом нахлыстовика. Тем паче меня заинтересовала возможность увеличить свой скудный в видовом разнообразии список существ, пойманных на крючок с помощью нахлыстового шнура и мушки. В первую очередь меня волновала «хитрая» рыба судак. Возможность ее поимки в принципе не вызывала у меня больших сомнений. Спортивный интерес подхлестывало полное отсутствие информации и возможность стать первым в моем окружении нахлыстовиком, кто поймает столь «изворотливую» рыбу.

Нижневолжская протока была выбрана не случайно, так как в водоемах нашей Ленинградской области я не знаю мест со столь глупым и многочисленным судаком. Здесь же рыбалка обычно выглядит как перекладывание хвостов из воды в корзинку. Но перед запланированным подвигом я все же произвел с друзьями разведку боем (спиннингом и дорожкой). И убедился, хотя было нелепо сомневаться, что система «раздачи» рыбы в этом водоеме все еще действует. Вообще ловля спиннингом на Ахтубе в сравнении с лососевой рыбалкой на северо-западе выглядит как избиение невинных младенцев злодеями. Вдоволь наглумившись над нетренированными рыбами и заработав репутацию кретинов у наших соседей-заготовителей (почти весь наш улов отпускался восвояси), мы с Сергеем Соколовым взялись за нахлыстовые удилища. Для начала решили ознакомить обитателей водоема с обычными плавающими шнурами и приманками из нашей северной коллекции (а другой у нас и не имелось). Первыми жертвами лососевых мушек стали чехонь, окунь и жерех, чему мы ничуть не удивились. А впоследствии начала ловиться и щука, что, впрочем, не вызвало особенного восторга у Сергея, которого она благодаря своим мерзким наклонностям лишила доброй части мушиного арсенала. Конечно, наши обманки, предназначенные для ловли в прозрачных форелевых водах, выглядели не слишком уместно в данном мутном потоке, но рыбу это мало смущало.

Наконец в один прекрасный вечер я сподобился намотать на катушку полностью тонущий шнур и, прихватив коробку мушек и пару друзей, отправился на рыбалку. Место мы выбрали такое, где, по нашему мнению, судака было чуть меньше, чем воды. Представляло оно собой поворот реки перед входом в яму глубиной 10 — 12 м. Мне предстояло ловить на глубине 3 — 4 м при скорости течения 4 — 5 км/ч. При этом берег являл собой почти отвесную стену с маленькой терраской на уровне воды. В итоге я предпочел взять с собой двуручное удилище 10 — 11-го класса, так как заброс тяжеленного шнура одноручником в таких условиях представлялся занятием малоперспективным. И вот Сергей встал на катере непосредственно над ямой, а мы с Натальей начали с берега облавливать участок протяженностью 30 — 40 м прямо перед ней. Прелести ловли с тонущим шнуром я ощутил сразу, как только первая же мушка стала проявлять неуклонное желание обрести покой в этих водах. Это ей, как и нескольким другим, легко удалось. И все потому, что мое желание сделать проводку до самого берега грубо пресекалось наличием на редкость здесь необустроенного для глубинной ловли нахлыстом дна. В перерывах между борьбой с подводными насаждениями мне исправно попадались «злые» чехони, которых, как оказалось, не беспокоили ни глубина проводки приманки, ни ее вид. Кстати, трудно описать переживания при вываживании этой «могучей» рыбы, лично мне казалось, что она умирает при поклевке. Нужный судак, естественно, мушку гнусно игнорировал. И если бы Наталья, которая, идя вслед за мной со спиннингом. время от времени не вытаскивала очередной экземпляр, я бы завязал пораньше с этой ловлей. А так, подбадриваемый всплесками отпущенных рыб и стоя на последнем намеченном месте, я ждал наступления полной темноты и судака, который позволит мне, наконец, погреться в лучах славы. И уже в сумерках, примерно в полседьмого, на мушку позарился кто-то покрупнее чехони.

Замечу, что, имея в руках семужью снасть, рассчитанную на равную борьбу с рыбой в 10 — 15 кг весом, я держал удилище несколько «раздвинутыми» пальцами. Поэтому только чуть удивился, когда рыба неторопливо «сняла» с катушки шнур (20 м), а затем и удлиняющий шнур (30 м). Но на этом она не остановилась и, уходя вниз по течению, начала с легкостью увлекать за собою бэкинг. Тут кроме осознания того, как сказал бы мой приятель, что рыба далеко не учебная, пришло и некоторое беспокойство. С этим беспокойством и дикими воплями я побежал вниз, потому как количество оставшейся на шпуле «веревки» меня мало устраивало. Сергей, обладая неплохой интуицией, почувствовал, что рыбалка у него на сегодня «сделана», быстро собрал свои закидушки и устремил катер к берегу. Тем временем рыба встала, как потом оказалось, на глубине около 11 м, а я, соскользнув с крутого берега, — примерно по пояс. Запрыгнув в лодку, я начал нервно сматывать на катушку шнур, а Сергей в то время направил наш «траулер» к объекту «воздыханий». Сократив расстояние между снастью и рыбой с сотни до 15 м, я стал догадываться, что последняя вряд ли из породы окуневых. Сначала рыбина покатала нас немного над ямой, чем вызвала понятную детскую радость, но после замерла на дне, будто наткнувшись на красный сигнал светофора. Сидеть без дела в лодке было довольно скучно, и я решил напомнить о своем существовании с помощью довольно-таки бодрых рывков удилищем. Мой «Loomis» гнулся в дугу, поводок дрожал, мышцы напрягались. Если бы я сказал, что на рыбу это слабо подействовало, я бы соврал. На рыбу это никак не подействовало. При поводке диаметром 0,35 мм это было несколько странно, ведь усилие я развивал минимум в 6 — 7 кг. Мелькнула мысль о том, как отреагировал бы любой из нас на подобное беспокойство.

Наступила ночь, и на втором катере за нами приехал забеспокоившийся Юра, который своими «ловкими» действиями чуть было не лишил меня необходимости держаться за удилище. Катера мы сцепили наподобие катамарана, и сдвинувшаяся с места рыба повезла медленно, но верно уже два «корабля». Вдоволь накатавшись на моей рыбе, друзья-циники заявили, что немного утомились и едут в лагерь на ужин. Дескать, завершения схватки не видно даже на горизонте и они успеют вернуться ко второй части «марлезонского балета». И в принципе «шаманы» не ошиблись. Еще до их возвращения через пару часов ко мне пришла мысль, что рыба еще просто не заметила, как ее поймали. Все это время сом (а я решил, что это был он) неторопливо передвигался по яме, делая небольшие, по десять-пятнадцать минут, остановки. В эти короткие перерывы, видимо, эффектно выглядело мое энергичное вываживание. Так как рыбу сдвинуть с места я не мог, мой силуэт напоминал просто уснувшего в лодке рыболова, держащего «уставшую», согнутую в дугу удочку. Когда вернулся Сергей, дрожь в руках уже утихла и в голову пришла мысль о придании этому шоу некоторого динамизма. По своему опыту знаю, что нельзя давать рыбе отдыхать. Соколов предложил посылать сому подобие бандероли с напоминанием о нашем существовании. Что мы и стали делать каждый раз, когда трофей останавливался вздремнуть или перекусить. Посылкой же нам послужила десятилитровая канистра с песком, ранее искусно имитировавшая якорь. Сому явно понравилось нововведение, он повел себя гораздо резвее и остановки стал совершать только лишь на то время, что требовалось на точное прицеливание снарядом. Пару-тройку раз рыбина делала попытки всплыть на поверхность, но, увы, «Гюльчатай» так и не показала нам личика. Дабы не утомлять читателя долгим описанием перипетий нудной борьбы, закончу его, заметив лишь, что возил нас «сомяра» вдоль и поперек реки в пределах километра. А прекратилась эта почти шестичасовая мука ровно в полночь. Этот «гад» залез-таки в коряжник и открутил мне мушку.

Что хочется добавить к описанной выше драме. Мушку вы видите, она аналогична той, на которую позарился «мой» монстр. Называется Rubber Legs. Вяжется крайне просто, нужны лишь резинка от трусов и синель (такая «волосатая» нитка). Кстати, потерянная приманка была имуществом Сергея еще со времен его работы гидом на Поное. Соответственно бородка на ее крючке была зажата, о чем мне радостно и сообщил напарник после первого часа вываживания. Не знаю, уж насколько именно эта форелевая мушка оказалась привлекательной для сома, вполне возможно, он заинтересовался и моими умелыми шлепками тяжелым шнуром по воде.

То, что это был сом, мы решили методом исключения, да и повадки при «вытаскивании» были его.

После таких приключений появляется конечно же жажда экспериментов. Видишь, что попытки удивить рыбу разноцветным сочетанием перьев и бижутерии иногда еще приносят успех. Но главное - ослабевает гранитный рыболовный скептицизм. И теперь, вспоминая взбудораженный рассказ молодого калмыка об успешной ловле стерляди на «вертушку», мои губы уже не так широко расползаются в улыбку.

P.S. Да, а ведь судака я на мушку так и не поймал. Так что дерзайте.

Автор: Алексей Данчуков рисунки Юрия Лукина