Подготовленная случайность - ловля нахлыстом

Вряд ли такой рыболов добровольно променяет эти ощущения на отпуск в тиши подмосковных речек и прудов. К этому можно добавить воспоминания молодости, проведенной на Чукотке и в Якутии, ловлю в реках бассейна Колымы - Большой и Малый Анюй, Омолон, а также Анадыря, Белой, которые не дают усидеть на месте и манят в другие дали.

... нахлыст?

Да потому, что это логический результат моего развития как рыболова, а ловлю я уже более 35 лет и владею многими способами ловли, а вот в нахлысте считаю себя новичком. Меня совершенно не интересует количество выловленной рыбы. В нахлысте мне интересен процесс ловли конкретных видов рыб, и не только лососевых, которые изначально были основными объектами ловли на мушку. Кроме того, меня привлекает техническая сторона подготовки к ловле, спортивность и гуманность процесса борьбы двух соперников, когда у каждого есть свой шанс. У одного - доказать свое совершенство и мастерство, у другого - оказаться достойным соперником и, независимо от исхода этой борьбы, быть отпущенным в родную стихию. Потребность и необходимость дополнительных знаний по энтомологии и ихтиологии, далеко уходящих в сторону от интересов обыкновенного рыболова, формируют совершенно иное мышление в отношении неразрывности связи и звеньев всех участников биологической системы.

Все это для меня воплощено в нахлысте, причем это снасть путешественника, а это уже как раз для меня. Во время очередного отпуска я и мой друг, рыболов-поплавочник москвич Александр Колыско, оказались в Забайкалье, причем совсем не случайно. Мы давно строили планы поездки куда-нибудь в Восточную Сибирь, а то и подальше. Целью поездки была ловля пресноводных лососевых рыб в доступных для нас реках этого региона.

После длительных, в течение двух месяцев, телефонных переговоров с друзьями из Улан-Удэ выбор пал на Забайкалье - от устья реки Селенги до верховьев сравнительно доступных притоков реки Баргузин. Время поездки было выбрано не случайно: мы рассчитывали на сентябрьский, перед ледоставом, ход рыбы. В принципе мои воспоминания о Севере и желание побывать на Байкале послужили побудительным мотивом к тому, чтобы, взяв билеты на пекинский поезд до Улан-Удэ, за четверо суток преодолеть 6000 км.

Благодаря помощи друзей и знакомых нам удалось порыбачить во многих труднодоступных местах, таких, как полноводная Селенга, темноводный Хаим, Чивыркуйский залив Центрального Байкала, мощный Баргузин с его притоком Малой Гусихой.

В Забайкалье в 2002 году стояло очень жаркое лето. Как нам говорили, вода в Байкале впервые прогрелась местами до 20 °С, а температура воздуха в сентябре доходила до 25 - 27 °С. Это немного спутало наши планы, так как рыба, в отличие от других лет, не начала скатываться с верховьев. По словам местных рыбаков, обычно интенсивный ход хариуса и ленка начинается с первыми заморозками, ближе к октябрю. Однако мы решили поехать в более комфортное время, а именно в первой половине сентября, и, для того чтобы найти желаемую рыбу, необходимо было попасть на отдаленные таежные речки.

Во время поездки нам пришлось учитывать действующий в это время запрет на ловлю омуля, идущего на нерест в восточные притоки Байкала, хотя данный запрет распространялся главным образом на ловлю омуля сетями. Сама Селенга и ее притоки в нижнем течении нас ничем интересным не порадовали, ловились средняя сорожка и окунь. То же самое было и на Баргузине, только добавляись всплески игры уже приличных сазанов. Все это, проехав более 300 км по автомобильной трассе на север, вдоль побережья Байкала, по пути попробовав ловить на двух интересных реках - Турке и Хаи-ие, мы добрались до Усть-Баргузина.

Здесь нам предстояло провести несколько дней на борту небольшого судна и дойти на нем до живописного Чивыркуйского залива, обогнув по ходу полуостров Святой Нос, расположенный практически в самом сердце Байкала. И вот, оказавшись в Чивыркуйском заливе, мы наконец попали на байкальского хариуса. Ловить его пришлось прямо с кормы, уткнувшегося в береговую гальку морского катера, в кильватерной струе работающих винтов, - местный прием ловли. Видимо, турбулентный поток поднимал со дна различных личинок и мелких ракообразных. Поскольку глубина под кормой доходила до 3 м, мы стали ловить на мокрые мушки в водоворотах струи, но бурлящий поток мгновенно уносил легкую приманку, не оставляя никакой надежды на нормальную проводку. Попытка изменить ситуацию потребовала тонущего подлеска и оснастки из двух мушек: имитации бокоплава и Shrimp или бокоплава и Gold Head, при этом нижней привязывалась подгруженная мушка. Это позволяло заглубить оснастку в сильном потоке. После 5 - 6 м проводки следовала резкая хватка. Александру было проще с его отгруженной поплавочной снастью, он лишь выше крючка с насадкой дополнительно, для уловистости, глядя на меня, подвесил на поводке мушку Gold Head. Клев был хороший, хотя после более получаса начал спадать. Экземпляры попадались не маленькие, в среднем от 300 до 400 г. При попытке ловли ближе к берегу, в прибойной волне, стали попадаться более мелкие особи. Позже я ловил с галечного, свободного от растительности берега, где мог развернуть и послать шнур. Единственно, что осложняло забросы, так это сильные порывы встречнного ветра.

В принципе уже здесь стали проявляться предпочтения хариуса к форме, типу и цвету мушек. Очень кстати оказались советы и мушки Володи Маркова, подаренные мне при короткой встрече во время стоянки поезда в Иркутске. Потом я не раз вспоминал его добрым словом на р. Малая Гусиха. Как я уже говорил, в основном использовался тандем из имитаций бокоплава и Shrimp коричневых, жёлто-рыжих и зелёных оттенков. Несмотря на то, что дни стояли солнечные и теплые и на солнце температура воздуха достигала 25 °С, было свежо от близости воды и приличного байкальского ветерка. Позже мы зашли на катере в живописную бухту залива Змеевой, где бьют природные радоновые сероводородные лечебные источники. Вообще, по словам местных жителей, побережье Байкала изобилует местами, где лечатся грязями, радоном и воздухом. Про воздух это вообще отдельная тема разговора. Мы любовались живописными окрестностями, вода в заливе была очень чистая, дно просматривалось на глубину до 5 м и местами густо заросло водорослями.

На третий день дали штормовое предупреждение, и мы спешно пошли обратно в поселок Усть-Баргузин. Тем не менее непогоды нам миновать не удалось, и мы попали на 6 часов в приличный трехбалльный шторм - крутило и болтало так, что мало никому не показалось. На Байкале такое не редкость, особенно в это время года. Из поселка Усть-Баргузин мы с помощью Константина Дмитриевича Голубева, опытного рыболова, большого знатока Баргузина и его притоков, поднялись в верховья Малой Гусихи, впадающей в Баргузин в среднем его течении. Здесь нам и пришлось провести остаток нашего отпуска.

Немного о Малой Гусихе. Речка эта таежная, с густо заросшими берегами, очень извилистая. Передвижение по берегу затруднено, подходы к воде очень сложные, не всегда видно кромку берега, которая закрыта кустарником или густой растительностью.

Глубины более 1,5 м нам не встретилось, сказалось засушливое и жаркое лето 2002 года. По словам местных жителей, уровень воды в реках упал почти на 1 м. В узких местах, шириной до 3 - 4 м, течение сильное, с ярко выраженной основной струей. Встречаются перекаты и плесы шириной до 20 м с обратным течением. Вода очень чистая, дно просматривалось практически повсюду, что облегчало поиск хариуса и ленка. На глубоких местах вода приобретает темный, почти черный оттенок, чему способствует падающая от растущих вдоль берега высоких деревьев тень и подводная растительность зеленовато-бурого цвета, похожая на мох, облепившая крупные валуны.

В отличие от ленка, хариуса обнаружить визуально было сложнее. Ленка я находил быстрее в широких местах с умеренным течением и песчаным дном или на границе обратного течения у поворотов, за каким-нибудь приличного размера предметом (топляк, камень, резкий свал), то есть практически всюду, куда может вынести плывущий по реке корм. В таких местах ленок особо не затрачивает физических усилий на противодействие силе течения. Несколько раз перед поимкой ленков я подолгу наблюдал за ними на расстоянии не более 1 м от себя. Темного здешнего хариуса, так называемого зеленца, я находил в затененных местах с более быстрым течением на границе разделения потоков, на участках с галечным дном, за препятствиями. Не зря многие рыболовы называют верхний плавник парусом. Наблюдая из-за кустов, я видел, что хариус, как опытный яхтсмен, улавливал своим плавником-парусом любые изменения в направлении и силе потока воды. Эта очень осторожная рыба при любом неаккуратном движении моментально скрывалась. Однако это не мешало мне и моему другу Александру ловить его буквально в 2 - 3 м от себя, на перекате в сильной струе, в затененных местах практически весь день.

Места дневной стоянки хариуса и ленка местные рыбаки называют «улово», несколько таких мест находились в пределах 5 км вниз и вверх по течению от нашего места базирования. Как я уже говорил выше, малая Гусиха очень извилистая речка, с густой таежной растительностью, поэтому перемещение в течение дня от улова к улову было непростым делом. Это было ежедневным испытанием как для человека, так и для снастей.

Немного о своих снастях: удилище Sage 490 RPL, шнур Ultra3 DT6F Scientific Anglers, подлесок составной, связанный по схеме 60 (0,45) - 40 (0,40) - 15 (0,35) - 15 (0,30) - 15 (0,25) - 40 (0,2), поводок 5Х, который потом пришлось заменить на леску сечением 0,18-0,20 мм.

Мой друг ловил на поплавочную удочку, дополнительно подвязывая мушку Gold Head или Shrimp, с подсадкой земляного червя на основной крючок. Я же начал ловить сухими мушками (Stonefly, Adams, Caddis, Ant). Где позволяли глубина и течение, я перемещался по руслу реки взабродку, пытаясь провести мушку там, где я замечал хариуса или в местах его предполагаемой стоянки. Чаще всего стесненные условия ловли не позволяли держать в воздухе длинный шнур, поэтому мне приходилось просто сплавлять мушку практически от самых ног и на расстояние иногда до 20 м, чтобы обловить интересные места. Сплавляя мушку, я корректировал траекторию ее проплыва удилищем и скоростью сдачи шнура так, чтобы мушка не оставляла «усы» на поверхности воды. Это была непростая задача из-за большой дистанции дрейфа мушки и сложного характера потока. Кроме того, шнур иногда цеплялся за торчащие из воды ветки топляков. Иногда, когда мушка выходила из зоны видимости и была практически неразличима, приходилось только догадываться, где она сейчас находится, и внимательно следить за возникновением бурунов или всплесков на поверхности. Начались редкие хватки, однако чаще атаковал сухую мушку ленок. Из-за большой длины выпущенного шнура было много сходов, в результате чего напуганная рыба уходила со стоянки. В это время Александр довольно таки быстро освоился и начал вытаскивать приличные экземпляры. Но его радость была преждевременной - черви имеют свойство заканчиваться, а накопать их в этих местах оказалось очень сложно.

Я попробовал изменить тактику. Теперь на моем поводке внизу стояла мушка Shrimp рыжевато-желтого цвета, а на первом звене составного подлеска на 10-сантиметровом поводке в скользящем варианте была привязана темная сухая мушка Caddis. При первой же проводке какая-то рыба схватила Shrimp и оборвала поводок. Я заменил поводок, привязал такой же Shrimp и добавил еще одну мушку - черный Gold Head на 5-сантиметровом поводке. Теперь у меня была гирлянда мушек позволявшая облавливать практически все слои воды. При ловле взабродку, если сильное течение скрывало мое присутствие, я старался подойти поближе к стоянкам рыбы так, чтобы суммарная длина шнура и подлеска не превышала 10 м. После заброса я пытался провести мушку так, чтобы с сильной струи ее вынесло в зону более слабого течения.

Иногда то же самое я проделывал с берега, укрываясь за кустами. Хотя при такой ловле мне приходилось чаще перебрасывать шнур, используя кольцевой заброс, на нижнюю пару мушек стал попадаться хариус. Внимательно присматриваясь к местным летающим насекомым, я заметил, что порой неизвестные мне мотыльки светло-бежевого оттенка, размером превышающие нашу домашнюю моль, часто касаются поверхности воды. Чтобы сымитировать поведение мотыльков, я пытался подтягивать или подавать шнур так, чтобы верхняя, сухая мушка несколько раз касалась поверхности уже после того, как мокрые мушки начнут работать в толще воды. Для этого необходимо было держать удилище приподнятым и подавать шнур так, чтобы на воде находился только поводок. Когда поводок выносило со струи на водовороты обратного течения, я опускал сухую мушку на поверхность. Таким же образом облавливалась и другая сторона струи. Результаты сказались не сразу, причем на нижние мушки начал хватать хариус, а на сухую мушку - ленок. Первые два дня мы старались больше запоминать, анализировать, сравнивать. Тем более что эти дни оказались совершенно разные по температуре и освещенности. То, что хариус начал скатываться вниз, не вызывало никаких сомнений. После поимки трех-четырех особей возникало затишье буквально на час, после чего клев возобновлялся. А вот поймав ленка, следовало подождать как минимум пару часов до подхода нового экземпляра. Максимальная плотность хариуса на стоянках наблюдалась ранним утром, по-видимому, основной скат происходил ночью.

В пасмурные, прохладные дни на своих дневных стоянках хариус больше предпочитал живую насадку на поплавочной удочке Александра или нижнюю мушку на моем поводке, совершенно не обращая внимания на мои ухищрения с сухой мушкой, и клев его продолжался практически целый день. Когда же с вечера начинала появляться мошка и вылетали последние комары, я оставлял на подлеске только одну нимфу и подвязывал на поводках длиной 5 - 10 см две сухие мушки на расстоянии 1 м от нимфы и 0,5 м друг от друга (Stonefly и Ant или Adams, обязательно чтобы одна светлая, а другая темная). И вот в такие дни уловы на поплавочную удочку снижались очень заметно, а на нахлыстовую снасть начинал попадаться ленок, и притом довольно крупный.

У меня была возможность в одних и тех же условиях ловли сравнивать характер поклевок хариуса и ленка на разные снасти. Сложилось впечатление, что ленок в этих местах чаще, чем хариус, кормится с поверхности. О6 этом свидетельствует тот факт, что мой друг практически ни разу не поймал ни одного ленка на червя, зато он выловил несколько экземпляров на подвязанную на поводке на полметра выше крючка мушку Gold Head.

Я жалею, что у нас не было с собой термометра, и мы не могли точно сказать, как менялась температура воды в эти дни. Но естественно, изменение температуры влияло на то, будет ли рыба скатываться дальше или предпочтет остаться на несколько дней на месте. При повышении температуры ленок предпочитал летающих насекомых и как следствие хватал предложенные сухие мушки, а хариус, наоборот, себя не проявлял. Вот в такие дни мне довелось два раза ловить ленка, как говорится, вприглядку. Это чем-то напоминало мне игру с кошкой. После погружения нимфы я, имитируя поведение насекомых, встряхивал удилищем, заставляя сухие мушки касаться поверхности воды. По мере приближения нимфы к стоянке ленка я по очереди резко опускал сухие мушки на поверхность воды. Ленок, уже реагировавший на касание мушек поверхности, медленно поднимался к поверхности, как бы рассматривая их. Затем возникал бурун без всплеска и мой Sage в дугу. Я не знаю, за что я больше переживал при вываживании: за сохранность дорогой снасти или за то, что приличный ленок, средний вес которого составлял 1,4 кг, может сорваться. Самого крупного ленка, как мне показалось, я так и не вытащил. Он оборвал поводок, в чем была только моя вина. Залюбовавшись рыбой, я прозевал поклевку и не успел выбрать слабину.

Вообще вываживание даже средних экземпляров, было непростым делом, длилось не одну минуту и приносило неописуемое удовольствие. Особенно много хлопот ленок доставлял то виражами вверх по течению, то бросками в сторону топляка или больших валунов. Самый крупный попавшийся хариус весил чуть более 1,5 кг.

Уже накануне отъезда, общаясь в поселке с местными рыболовами, ловящими на любительскую снасть, мы получили подтверждение нашим выводам. Мы услышали и про признаки опадания листвы березы, и вылет мошки по вечерам (день пасмурный или солнечный), и особенно о температуре воды, влияющей на темп ската рыбы в низовья. Особый интерес у нас вызвали мушки, связанные местными рыболовами. Они, как правило, были изготовлены на крючках № 10 - 12 из желто-коричнево-оранжевых шерстяных ниток и петушиных перьев. По большей части их вяжут прямо на коленке на берегу, имитируя расцветку бокоплава или «паута» - большой местной мухи, похожей на осу. Самое поразительное то, что в такой глуши у них имеется экземпляр «Энциклопедии нахлыста», полученный по подписке. Щупая наши снасти, местные рыболовы удивлялись «прутикам». Сами они изготавливают удилища из 5 - 6-метровых побегов сибирской сосны, оснащая их леской диаметром 0,6 мм. В один голос они твердили, что с началом заморозков начнется настоящая рыбалка и пойдет достойных размеров «харюз» и его вечный спутник ленок. Но это уже будет после нашего отъезда. Советовали на следующий год добраться еще дальше на 100 км в верховья Ямбуя, притока р. Турка, за хорошим ленком и тайменем.

Интересно, а что имели в виду местные рыболовы, говоря, что настоящий «харюз» пойдет чуть позже? Какого же он будет размера? Я думаю, что и нам не стыдно будет рассказать о полутораки-лограммовом хариусе и показать фотографии.

По пути в Москву мы делились своими мыслями о том, что, где и как мы ловили. В то время, когда я работал над этой статьей, вернулась посланная нами, по просьбе нашего проводника Голубева Константина Дмитриевича, посылка с рыболовными принадлежностями, по причине его смерти. Очень жаль, что умер хороший, опытный рыбак и чуткий человек, влюбленный в природу Забайкалья. Он никогда не ловил более 10 рыб за рыбалку, отвечая: «Я же не один здесь живу, мне хватит».

Меня почему-то не покидает мысль, что все, что я выловил нахлыстом, было случайностью. По большей части приходилось отрабатывать технику на лугах и газонах, а на подмосковной Протве редко предоставлялась возможность ощутить поклевку серьезной рыбы. Наверное, так всегда бывает, когда почувствуешь первую поклевку по-настоящему крупной рыбы. Пусть это была случайность, но это была подготовленная случайность, и я хочу искренне поблагодарить моих наставников и новых знакомых, которые ввели меня в мир нахлыста: Володю Гудова, преподавшего мне основы вязания мушек; Григория Бурденко, обучившего меня технике заброса и постоянно консультирующего по тактике ловли; Володю Маркова из Иркутска за предоставленные мушки для байкальского региона и ценные советы, а также моих новых коллег по Московскому клубу нахлыста - Пашу Михайловского и Сергея Корягина, оказавших мне помощь в приобретении снастей и экипировке.

Уловистые мушки

Бокоплав (Gammarus)

Крючок: Kamasan B100 #14

Огрузка: Вольфрамовая заготовка.

Тело и лапки: Нимфовый даббинг.

Усики: Светлое мягкое перо петуха.

Спинка: покрыта эпоксидкой.

Pheasant Tail

Крючок: TMC100 #12

Монтажная нить: UNI 8/0 Brown

Подгрузка: Раскатанная свинцовая проволока

Хвостик: Бородки хвостового пера золотого фазана

Тело: Бородки хвостового пера золотого фазана

Ребра: Золотистая проволока

Торакс: Бородки хвостового пера павлина

Спинка: Бородки хвостового пера золотого фазана

Caddis

Крючок: TMC 900BL #16-18

Монтажная нить: Danville Olive 6/0

Ершик: Light Dun, Palmered

Крыло: Natural Brown Elk Hair

Тело: Olive Dubbing

Обмотка: Fine Gold Wire

Ant

Крючок: 14 номер, Tiemco

Нить: черная

Дабинг: черный

Полипропиленовая пенка: черная

Перо петуха: черное

Soft Hackle

Крючок: RM Dry Fly # 16 - 10

Монтажная нить: RM Pre waxed Tying Thread Midge (10/0) Black

Ёршик: Перо Coq de Leon Hen Saddle Silver Speckled

Тело: Волокна RM Furabou Long Fiber Fl. Green

Грудка: RM Squirrel & SLF Dub. Tan Brown

Palmer

Крючок: RM Dry Fly # 14 - 10

Монтажная нить: Черная, #10/0

Хвост: Блестящие синтетические волокна оранжевого цвета (SLF)

Ёршик: Черное петушиное перо

Ребра: Золотистая проволока

Тело: Даббинг цвета Peacock

Klinkhamer

Крючек: Mustad C53S #14

Монтажная нить: Danville Flymaster 6/0 желтая

Тело: SuperFine

Точка прицеливания: Antron, ярко-красный

Торакс: Бородки хвостового пера павлина

Крыло: AeroDryWing, белый

Ножки: Перо с седла петуха, красно-коричневый гризли

Журнал "Нахлыст" №4 2003