Ловля тайменя нахлыстом на мыша

Этого мне не хотелось, и, проверяя раз за разом интернет, я понимал, что расставлена она столь бестолково, что даже такие крупные приманки, как на тайменя, тихо проплывают мимо ее рваной ячеи. А ведь я мог бы навязать дальневосточных «помазков», еще работая летом на Кольском полуострове. Ибо соседом весь сезон был у меня Миша Скопец, прибывший половить благородных лососей в Мурманск с таким же опытом по их ловле, с каким я собирался отправиться за неблагородными в Хабаровск. Но природная лень, пиво и тогдашняя неопределенность поездки сделали свое дело. И вместо того чтобы вязать мушки для монстров амурских притоков, я в свободную минутку отправлялся за такой реальной и близкой семгой, отодвигая на задний план туманно-загадочных азиатских рыб. Но все-таки определенные знания от Михаила я получил, ведь что-то подсказывало мне, что никто в нашей стране не поймал на мушку такого количества тайменей, как он. Может быть, кстати, сам Миша и подсказывал. И вот какую главную информацию я осознал, поглаживая половинки кроликов и четвертинки страусов в его коробке. Что нечего лезть со своим уставом в чужой монастырь. Это подтвердили и плачевные попытки Михаила «зомбировать» семгу суперуловистыми, по его словам, интрудерами, при виде которых впадает в ступор большинство зубастых рыб близ Магадана. Между прочим, с похожими же «сквидами», а это, как я понял, было первое поколение интрудеров, портил себе настроение пару лет назад в нашем лагере один американец, отличный, кстати, бросальщик. Ну никак не мог успокоиться и впустую полоскал своего чудо-кальмара в варзинских водах вплоть до того момента, когда я, чуть с ним не подравшись, привязал-таки «золотого убийцу». Заброса через три к последнему «прилипла» приличная рыба, что, впрочем, не стало причиной того, что сквид смог наконец-то высохнуть в коробке упрямца. На последнего мне походить никак не хотелось, и я издал истошный вопль возмущенного нахлыстовика. Похожий вопль я последний раз имитировал, когда третий раз подряд украсил своей единственной в то время мушкой ветвистое дерево за своей спиной. Крик был услышан, и в мой почтовый яшик упало несколько успокаивающих писем с фотографиями забавных зверьков, которые впоследствии оказались требуемыми мне имитациями пиявок, рыбок и водоплавающих крыс. Огромная благодарность Алексею Чайковскому за предельно подробное описание мушек и своего опыта и Володе Тюрину, оперативно откликнувшемуся и впоследствии чудесно оказавшемуся моим гидом, проводником и собутыльником. Также большое спасибо всем остальным, утешавшим меня в том плане, что все равно ничего не поймаешь, так хоть на Дальний Восток посмотришь. Но самый большой вклад, как, оказалось, внес в мое образование мой друг Макс Мамаев, который умудрился впервые пощупать тайменя в Сибири на два месяца раньше меня. Он прислал мне, причем уже с Поноя, фотографии своей самой удачной резиновой мыши, что и оказалось причиной всех моих успехов в предстоящей поездке. Сразу скажу, что, навязав благодаря вышеперечисленным источникам разных стримеров и пиявок, мышей я оставил напоследок. По опыту ловли семги на сухие мушки я понимал, что это самое сладкое, но и самое нерезультативное занятие. Это подтверждали и собственно советы, и отзывы уже подержавших тайменя в руках рыболовов. Рекомендаций по ловле на мышек нахлыстом было мало, и в основном они касались ловли ленка ночью. Это было слегка непонятно, потому как каждый «чайник» в России типа меня, видевший тайменя на картинке, точно знает, что брать его надо только на мыша. Даже Макс, приславший мне имитацию, написал, что поймал на нее только три достойных рыбы, хотя у него ее было немало. Но, правда, добавил, что один из них у него был самый большой, кроме того, «мышкование» принесло самые большие и яркие впечатления с новой рыбалки. Ну, вот и я хотел всего самого большого и яркого и связал трех, подобных Максовским, мышей на самых своих больших лососевых крючках Partridge № 3/0.

Я в принципе люблю крупные приманки, и довольно часто люди поражаются, насколько большие «Колли Доги» и «Голден Киллеры» лежат в моей лососевой коробке. Но тут... То, что получилось, меня порадовало. И не только меня. Моя девушка и друзья громко смеялись, а собака безумно хотела поиграть с новой мышкой, благо опыт убиения полевок и крыс у нее уже был. Впервые в жизни у меня не смог закрыться «флайбокс». Даже с одной хвостатой. Пришлось для мышей использовать специальный тубус из-под ракетницы. В общем, я начал догадываться, почему у нахлыстовиков такие приманки не в большом почете. Вспоминая, как тяжко мне бывало расправить подлесок с карликовым парусящим бомбером, я с тихой грустью смотрел на своих резиново-меховых грызунов. Я чувствовал себя Церетели от нахлыста и вяло отметал внутреннюю критику, шептавшую об опасности гигантомании в искусстве. Все же даже щучьи приманки меркли пред объемностью моих ваяний.

Забежав вперед, скажу, что впоследствии не обнаружил полного сходства своей крысы с мышью Максима, когда увидел последнюю воочию. Но видимо, обе модификации имеют главные необходимые свойства: плавучесть, ненамокаемость, приемлемые полетные характеристики и наконец симпатии со стороны подводных любителей мышатины. Также отмечу, что все классические мышки подобных размеров из стриженого оленьего меха полностью уступали по всем вышеперечисленным параметрам моей хвостатой. Даже с проложенной по телу пенкой и смазанные флотантом, они быстро намокали, тяжелели и зарывались под поверхность воды. Ночью же контролировать плавучесть искусственных грызунов нет никакой возможности, как, собственно, и сушить их холостыми забросами. Так что вопрос впитывания воды стоит очень остро, а представленная читателям модель может бросаться в бурлящую воду хоть целый день, без перерывов на сушку и отжим. Единственное, чем в лучшую сторону отличались классические мыши из оленя от моей, так это их суперреалистичность. Мастера-мышевязы приторочили им и полукруглые ушки, и глазки-бусинки, и кожаный хвостик. Помимо этих неоспоримых достоинств, они имели вполне натуральную окраску. Но, видимо, наличие у мыши ушей не делает ее более привлекательной в глазах лосося. Зато, понятное дело, наверняка повышает шансы быть удачно проданной.

Мои же уродцы, к сожалению, были похожи на натуральную мышь не больше, чем любой из американских Микки-Маусов. Что ж, благо цели наживы у меня не стояло, да и экспериментальный тираж был для этого слишком мал. В общем, наконец я вылетел в Хабаровск, впервые не предоставив никаких ветеринарных справок на провозимых мною животных.

Ожидание чуда

Что чувствует каждый рыболов, направляясь на новое для него место, а тем более так далеко, думаю, нет нужды описывать. Фантазии нескромны и поэтому сильно воодушевляют, более опытные компаньоны, подначивая, многозначительно и уверенно разводят руками. И ты уже начинаешь опасаться за то, что как там бэкинг и леска на поводки, и начинаешь судорожно вспоминать год их рождения на этот свет. Тем более, как в моем случае, едешь-то не за плотвой, а за жуткой и не известной большинству европейцев рыбе, «хозяином сибирских рек», крупнейшему лососевому виду, ну и там обладателю разных других штампов и легенд — тайменем. Что еще, безусловно, будоражит, так это совершенно новая для меня рыба. А как ее за хвост брать, а если 40 кг прицепится, а не укусит ли, а там еще ленки и щука амурская. Фантастика. Какое удовольствие осознавать, что кого и какого бы веса ты не поймал в первый день, это будет, безусловно, твоим личным рекордом по этому виду. А ведь в прошлом году я отметил скорбную годовщину — 10 лет с того момента, как я поймал свою самую большую семгу. И за все это время не попалась ни одна крупнее хоть на 100 г. Хотя, скромничать не буду, предпосылок для поимки хорошего экземпляра было достаточно. Но — увы и ах! А тут - какие перспективы!

Не буду утомлять читателя описанием дороги. Скажу одно — из Питера добираться на речку Дальнего Востока долго. Настолько, что к концу перелета сумки с виски начинают заметно легчать, а таймени в рассказах начинают неприлично походить размерами на синих китов. Итак, наконец-то мы на Кете. Река вроде имеет и другое название, но в европейской части эту дальневосточную речку предпочитают называть именно так. Река уже легендарная, это один из притоков Амура, и в последнее время про нее написано не единожды. И спиннингисты, и нахлыстовики в один голос утверждают о реальных шансах поимки здесь действительно крупного тайменя. Что же, увидим. Сразу скажу, что практически на всем протяжении участка реки, что мы успели проплыть за неделю, места для ловли нахлыстом просто изумительные. Берега из мелкой гальки, плавно уходящие в воду, как правило, отсутствие на них растительности и комфортная ширина реки, особенно в верхней части, делают нахлыстовика счастливейшим человеком. Поверьте, после Кольского полуострова с его скользкими валунами, холодной водой и кустами прямо за спиной я на Кете просто отдыхал. Честное слово, во многих местах можно было ловить просто в ботинках. Нахлыстом, заметьте, и даже одноручником! Оговорюсь, что на реке наша компания была в середине сентября, с погодой в общем повезло, но гиды все ж сказали, что уровень воды был ниже обычного в это время. Поэтому обещать, что там всегда так прелестно, не буду.

Тренировка на ленках

В первый же вечер мне удалось искупать своих мышек. После затянувшегося ужина был дан сигнал «Ленок», и мы, схватив удочки, начали мышковать. Я умышленно говорю — начали рыбачить, а не собрались и отправились на рыбалку. Потому как вейдерсы никто не захотел заново напяливать, а все желающие в модных ботиночках отошли от приятно освещенного стола к реке. Это метров двадцать. Не знаю, поймете ли вы меня, но я от одного этого испытал кайф. Из-за специфики своей работы я минимум три месяца в году нахожусь в вейдерсах. И эти резиновые штанишки с одеванием-переобуванием меня порядком уже достали. А тут такой комфорт. Даже ботинки не намочил. Ширина реки была явно менее 30 м, поэтому даже ночью с галечного берега мой резиновый грызун бодро проделывал путь почти от берега до берега. До этого ночью нахлыстом мне ловить не доводилось, так что это был мой первый опыт. Ловля очень интересная и необычно романтическая. Кромешная тьма, силуэты противоположного берега слабо угадываются, кидаешь просто в неизвестность. Ощущения кардинально изменяются, «видео» практически никакого, зато здорово обостряется «аудио»чувствительность. Ночи все были как на подбор безветреные, так что стоишь и впитываешь все звуки, издаваемые рекой. Ленок, питаясь ночью, ведет себя довольно активно, и частенько шлепки по воде от его разворотов и атак предваряют непосредственно тактильные ощущения поклевки. В общем, очень интересно, чувствуешь, что река живет, и слышишь не только кажущимся ужасным грохот падения «Виндкатера» с мышью на воду, но и живое присутствие рыбы. Кстати, еще один из весомых плюсов — совершенно не видишь огрехи забросов и, включая воображение, наслаждаешься своей мифически идеальной техникой.

Боевое крещение новенькой мышки не заставило себя долго ждать. Первые леночьи зубы впились в нее уже после нескольких проводок. Вообще, честно говоря, правильно выбранное место и время после заката никому не позволяли уйти с реки неудовлетворенными. Ленка в Кете много, и поймать его не составляет какой-нибудь серьезной проблемы. Особенно в темное время суток, хотя днем он, бывало, и капризничал. Проблемка была в другом — сопротивление ленка при вываживании. Первый мой в жизни ленок напомнил мне вытаскивание небольшой ветки, зацепившейся за мушку. Практически до самого берега у меня были сомнения по поводу жизнеспособности зацепленного объекта. И только после включения налобного фонарика они пропали. Это был тупорылый ленок. Таких лентяев я давно не ловил. Представляя ихтиофауну, с которой мне предстояло встретиться, я рисовал привычную схему, где крупных рыб типа семги представлял таймень, а более мелких, но отнюдь не слабых кумжаков, — ленки. В принципе все примерно так и оказалось, но только не случилось, что ленки хоть как-то походили активным сопротивлением на благородных форелей. В Кете есть и другой вид ленка — острорылый, вот тот значительно активнее своего собрата, но с кумжей сравнивать его все равно смешно. Обе формы ловятся как вперемешку, так и местами раздельно, но к концу поездки в первые секунды после поклевки можешь уверенно сказать, какой из ленков тебе прицепился — настолько у них разное поведение при вываживании. Острорылый, тот, что поактивнее, к сожалению, клевал реже и был мельче своего тупорылого собрата. Самый крупный ленок за поездку попался Стасу Горбунову и весил около 6 кг. Впечатляющий размер, при учете того, что в среднем любой ленок не превышает 1,5—2 кг.

Про ленков закончу, не они все же персонажи названия статьи. Добавлю лишь то, что для успешного ночного мышкования вам нужно очень немного. Заброс поперек реки хотя бы на десять метров, налобный фонарик для рассматривания и освобождения от крючка трофея, любая плавающая приманка (я ловил даже на поппер для басса) и, собственно, рыбная дальневосточная река типа Кеты. Замечу также, что при ночной ловле ленка попадаются и таймени. Но они были малочисленны и очень скромных размеров. По крайней мере наши ночные уловы тайменя не шли ни в какое сравнение по количеству и весу экземпляров с дневными.

Мой первый таймень

Ночная ловля на мышку мне понравилась, и на следующий день я решил посмотреть воочию, как она ведет себя в воде. Тем более, Макс написал, что не заметил какого-то равнодушия тайменя к дневным заплывам грызунов. Так что шансы у меня были, тем паче день выдался довольно пасмурным. Как моя мышка ведет себя в воде! Это просто бальзам для глаз. Я очень люблю половить семгу на бомберы или трубки типа «хич», но они по сравнению с мышью просто грязные надувные пузыри на фоне красавицы-яхты. Нет никаких потуг разглядеть слабую борозду в водной ряби, что часто происходит с намокшим и полу-затонувшим бомбером. Мышь бороздит поверхность воды как крейсер, который невозможно не заметить. Совершенно не нужно заботиться об ее сушке и судорожно искать место взглядом, где она плывет. Она всегда на виду, чему, собственно, способствуют, прямо скажем, не супердальние забросы и характер течения Кеты — это обычно ровная и плавная струя без стоячих волн и барашков. Бросание этого резинового парохода, — пожалуй, единственная «ложка дегтя» в мышковании. В остальном ловля на эту поверхностную приманку доставляет массу наслаждения, даже при отсутствии поклевок.

А они не были такой уж редкостью. Ленки исправно клевали, пусть не с такой же жадностью, как прошедшей ночью, но скучать не давали. К тому же, даже не дотрагиваясь до приманки при атаке на мышку, они доставляли огромное удовольствие своей активностью. Частенько приходилось делать несколько забросов для одной рыбины, прежде чем мышь скрывалась в ее пасти под воду. А бывало, и несколько проводок подряд сопровождались яростной атакой. Прямо говоря, дневной клев ленка, безусловно, был более капризный, нежели ночью, но тем не менее вчистую не прекращался никогда. И вот при очередном забросе — поклевка, и я вытаскиваю на свет еще одного любителя хвостатых. Только совсем уж маленького, меньше килограмма, наверное. Разглядев его поближе, я понял, что размер — не единственное его отличие от предыдущих трофеев. Это случилось! Я поймал первого в своей жизни гиганта сибирских рек! Вот он, таймень, я держу его в своей ладони!

Я сижу с трофеем на гальке, а Стас и наш гид Володя Тюрин, видимо, опасаются ко мне подходить. Еще бы, вчера в их рассказах не было места таким экземплярам. Вес трофеев заканчивался минимум на «дцать», а на вопрос к гуру, бывают ли маленькие таймени, меня одаривали отеческой сочувствующей улыбкой. А теперь им нужно меня фотографировать, ведь это же мой первый таймень, просто так не выпустишь. В фантазиях меркнет картинка со старинного альманаха «Рыболов-спортсмен» с маленьким человечком на фоне силуэта громадного хозяина сибирских вод...

Первый, если можно так сказать, таймень отпущен, и опрокинута рюмка за начало. Конечно, оно не сильно воодушевляет, но можно найти и положительные моменты. Меньшего тайменя я уже скорее всего не поймаю, и моя мышь оказалась вполне рабочая, можно ловить. Так оно все и оказалось.

Почему мышь

Мельче лосося не поймал не только я, но и никто в команде, а благодаря моим резиновым грызунам я выловил 100% своих остальных пойманных в эту поездку тайменей. Случилось так не потому, что я не ловил на всякие стримеры, пиявки и интрудеры. А благодаря тем моментам, которые выяснились при ловле на последних. Оказалось, что бросаться громадными мокрыми приманками с тонущим шнуром ненамного приятнее и дальше. Кроме того, крупные кролики со свинцовыми глазами, изображающие пиявок, норовили постоянно запутаться и плыть, свернувшись клубком. Кроме этого, при попытках половить глубже обнаружилось неуемное желание лохматых приманок остаться навеки в притоке Амура. Дерева в последнем хоть отбавляй, и при всем желании отцепиться от подводного топляка, а тем более разогнуть ТАКОЙ крючок, шансов мало. Все это можно было бы пережить, но удовольствие от хватки и вываживания ленка на стример сводится почти на нет благодаря отсутствию зрелищности и реального сопротивления.

В общем, могу сказать, что я посвятил в этой поездке ловле на мышь гораздо большее время, чем на что-либо иное. Хотя у напарников и таймени периодически попадались на стримеры, у меня не вызывало желания посвятить долгое время такой подводной рыбалке. Обычно эксперименты с тонущими шнурами ограничивались парой часов, с принесением в жертву Нептуну очередной мушки. Опять же то, что таймени попадались на мышь более-менее регулярно, не давало поводов надолго менять приманку. Замечу также, что в первые дни, когда река еще была совсем узкой и неглубокой, мышка приносила мне тайменей больше, нежели ловили спиннингисты. Правда, хвастаться размерами не приходилось, 6—8 кг было пределом в начале нашего пути. А это, как заметил руководитель нашего проплыва по бездорожью Олег Абрамов, вовсе и не таймени, а... В общем, не буду я вам говорить, как он их называет.

А вот настоящая рыбина прицепилась мне на мышку ранним, очень туманным утром, когда наши рафты были почти готовы отчалить для дальнейшего сплава вниз по реке.

В принципе наши гиды посматривали на мое увлечение мышками довольно снисходительно. Хотя у каждого из них в коробке имелись такие образчики, по сравнению с которыми мои мышки казались зародышами грызунов. Эти монстры были обшиты настоящими шкурками и имели такие размеры, что, скажем, настоящие белки при встрече с имитациями вполне могли бы захотеть создать семью. Но почему-то жертвы генетических опытов по скрещиванию пенопласта и шерсти в ход гидами пускались редко. Видимо, то, что большинство «крупняка» в истории было поймано на глубине и спиннингом, не дает по-настоящему поверить в мышь. Тем не менее, мой монстр прицепился на последнюю, и хватка его была довольно жадная. Можете себе представить, какие испытываешь чувства, когда громадная рыбина хватает прямо с поверхности совсем немаленькую приманку. Прямо на глади воды возникает воронка, куда начинает проваливаться мышь, появляются края челюстей и пасть захлопывается. Поверхность воды вскипает, когда таймень, разворачиваясь, пытается уйти на глубину. Просто здорово! Это, поверьте, главные, по крайней мере для меня, впечатления, которые я получил от ловли тайменя. Дальнейшее вываживание было довольно вялое, без сильных рывков, а тем более свечек, просто выкачивание крупной рыбы. Конечно, при разворотах тайменя катушка потрескивала, но критических моментов и потных рук у меня не было. Это все с учетом того, что поводок использовался с разрывной нагрузкой 25—30 фунтов и катушка у меня без тормоза. Так что истории бывалых о фантастической силе тайменя мне показались сильно преувеличенными, либо люди просто семги не ловили. Но с этой рыбиной мне обниматься не пришлось, равно как и фотографироваться, хотя, как назло, фотографов на берегу было как папарацци в Каннах. На память мне остались только фото «smoke on the water» и обслюнявленная, порядком пожеванная резиновая мышка. Последняя была выплюнута тайменем уже недалеко от берега, когда он, видимо, решил, что наше знакомство уже было достаточно близким и стало докучать. Криминального в вываживании ничего не было, просто обычный сход. Это был, кстати, единственный мой таймень, свалившийся с крючка, ну, и как полагается, самый крупный. Гиды оценили его килограммов в двадцать, но пусть этот заявленный вес будет на их совести.

Несколько полезных советов

Олег мне сразу объяснил, что я лох и «сечь» мне надо было сильнее. Это вполне похоже на правду, потому как при ловле семги подсечкой я не сильно увлекаюсь и втыкаю крючок с довольно умеренной силой. Более того, хотя сходов ни до, ни после этого тайменя у меня не было, я с удивлением заметил нежелание тайменя отдавать приманку даже на берегу. Если семга сразу после подсечки старается с открытой пастью освободиться от приманки и уж на берегу явно не выказывает желания владеть ею, то таймень в точности до наоборот. Кроме того, челюсти у последнего очень сильны, то же самое можно сказать про его чувство жадности.

Мышек с их одинарным крючком, бывало, просто не извлечь из пасти тайменя без помощи плоскогубцев. Раздвинуть челюсти рыбы без инструмента крайне тяжело. В связи с этим хорошая подсечка видится мне не лишней, потому как при сильной хватке пористого материала, из которого изготовлена мышь, сдвинуть последнюю во рту тайменя представляется проблематичным. Еще одну причину возможной потери рыбы вижу в явной несоразмерности крючка и пасти тайменя. Гигантские, как мне казалось, одинарные крючки № 3/0 смотрятся на фоне головы хорошего экземпляра как «заглотыши». Явно просится размер покрупнее, но здесь нужно будет уже учитывать их вес. Потому как возможности искусственного грызуна летать и плавать тоже не безграничные.

Кстати, настоящей плывущей мыши за неделю я не увидел ни разу, а на берегу всего лишь единожды. Но в их количестве в тех местах сомневаться не приходится, так же, как и в гастрономических предпочтениях речных лососей. Практически в каждом ленке, взятом для еды, была мышка, а иногда и не одна. Мальков же в желудках было совсем мало. Тайменей за поездку мы ни одного не убили, за что отдельное уважение организаторам этой рыбалки. Позиция Олега Абрамова по этому поводу была довольно жесткая. И хотя из нашей компании никто особенно не горел жаждой крови, все же многим еще голодающим гражданам показать такой подход к сохранению рыбы — совсем не лишнее. Вообще страшно подумать о ситуации, когда всю рыбу бы убивали для еды. Минимум для этого пришлось бы иметь еще одну лодку. Ведь только один (правда, крупнейший за поездку) таймень Палыча был за 30 кг, а несколько штук было за 20. Крупные рыбы были пойманы спиннингистами. На мушку, к сожалению, единственный свой шанс поймать монстра я не реализовал. Добавлю, что таймени, видимо, редко берут в «заглот», так как, благо, ни одной закровившей рыбы у нас не было. И это несмотря на впечатляющие пасти трофеев.

Крупнейшего своего и наконец-то зачетного тайменя я поймал весом 13,5 кг, причем на двухсотметровом участке, который помимо моих двух принес еще трех экземпляров участникам сплава. Это случилось в последний день нашей экспедиции, так что я остался доволен. К тому же вечером того же дня окончательно умерла моя последняя мышка. Просто практически развалилась на части. Это нужно будет учесть отправляющимся в такую поездку без вязального станка или с недостаточным запасом мушек. Таймешачьи зубы и довольно интенсивная ловля убили три мои мыше-мушки за неделю вчистую. Пенка рвется лососями в клочья, хотя она и представлялась мне довольно прочной. Нитки тоже с такой конструкцией слабнут, хоть я и всячески укреплял их, вязал все-таки для себя, любимого. Несмотря на это, на реке несколько раз был произведен необходимый профилактический ремонт приманок. Муховязальным станком выступала довольно сложная конструкция, состоящая из плоскогубцев Leatherman и гида Володи Тюрина. Все-таки гиды на реке — очень полезная вещь.

Хочу выразить признательность всем участникам сплава за отлично проведенное время на рыбалке и в лагере. И отдельную благодарность Стасу Горбунову, без приглашения которого смотреть бы мне до сих пор, вздыхая, на картинки с тайменями. Так Дальний Восток стал мне не таким уж и дальним.

Напоследок скажу, что ловить на мышку в такой реке, как Кета, можно практически везде без исключения. Характер течения реки в большинстве мест, приемлемая ее ширина и глубина, а также места стоянок лососей позволяют при желании вообще не менять плавающий шнур и сухую мушку на что-то другое. Повторюсь, что, конечно, пишу только о том времени, когда был там, и о низком уровне воды. Так что очень советую нахлыстовикам, особенно не избалованным ловлей на сухую мушку, половить тайменя на мышь. Впечатления действительно стоящие. Удачи.

Мышь

Крючок: № 3/0, Partridge Bartleet Traditional Salmon Fly. Думаю, можно использовать любой другой с не меньшей прочностью и необходимой длиной цевья

Монтажная нить: 6/0, черная Uni-Thread. Можно и толще. Мушка крупная, а усилия при закреплении жесткой «пенки» довольно значительные

Хвостик: полоска шкуры черного кролика. Под основание хвостика, около крючка, приклеивается тонкая узкая полоска из «пенки», препятствует захлестыванию хвостика за крючок. 1,5-2 см «пенки» достаточно. Клей Super Glue

Тело: натуральный мех оленя и черная «пенка». Я также использовал и черный бактейл. Долго не мог найти подходящую «пенку», оказалось, что все это время она была под рукой. Как ни смешно, коврик для компьютерной мыши оказался также отличным материалом для имитации ее же тела. Куски вырезаются в форме капли. Последний, изображающий голову, длиннее предыдущих и с узким, продолговатым «носом»

Глазки: Spirit River, Таре Eyes Pearl Orange 4,5. Самый бесполезный и дорогой элемент на мушке. Ценен только тем, что это по-настоящему моя оригинальная идея. Придает мышке эксклюзивное выражение морды и даже некоторую симпатичность. Смотрится в воде неповторимо. Если кто-то будет клеить, желательно покрыть глазки лаком в несколько слоев. Хотя все равно отлетят

Источник:По материалам Журнала «Нахлыст» №3 2007

Автор Алексей Данчуков

фото автора и из свободных источников интернета